Отравления
Отравление 1
Крыса вбегает
в раскрытую пасть аллигатора
добирается до желудка
пожирает гнилые останки детёныша орикса
«и прочь, прочь отсюда,
к чёрту из этого места»
Пакистан, горы, никаких попугайчиков в шахтах*,
только ониксовые дети с оксидами и диоксидами в лёгких
убийцы в колониях добывают гранит из карьеров
я разрубаю брусчатку
и мраморную кость, ища детей,
но Хиркегатен** не знает им счёта
«нет ничего заразнее, чем ребёнок»
«никто не болен тяжелее, чем убийца» —
гласят письмена под полом церкви,
его пробивают детские кости,
являя надпись радующимся,
но для археологии радости слишком поздно
читаю «Kindertotenwald»***
и слышу, как рожают сетующие
я передаю им заразу — наследство целого дома,
о́тчего дома c фундаментом из балластного камня
парусника «Сёрланн»****
если, встав на колени, прижаться ухом,
слышно — то стена плача
что свяжешь на земле, то будет связано на небесах,
и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах*****
я хотел сказать о том хане в Крыму
1347-й — монголы, осадив Кафу, перебрасывали чумные трупы
из катапульт через стены, чтобы жители заболели
заражённые генуэзские купцы плывут на запад
Константинополь, Сицилия, Рим: Doktor Schnabel von Rom
немецкие и английские суда идут на восток и на запад от Кристиансанна
Берген, Осло, 1349-й: алтарь св. Себастьяна******
Ставангер, 1350-й: епископ Гутторм Полссон
умирает последним в стране[1]
я мог бы быть альтруистом, как чёрная крыса, но
Бю-фьорд, 1991-й*******
23 года я себя заражаю
болезнью, будто ребёнок,
письмом, слишком лёгким в руках,
слишком тяжёлым в воске, на свету чересчур стерильным
слишком тёмным для места, откуда пришло
дети — трудный язык********
когда находишь его на улицах
где дома подобны угольям
а робкое раскаяние
ясней всего под большими свечами из белого воска
почему мне здесь дали имя,
государство и бога — здесь?
альба, крестильная рубашка
вода и чаша, паруса
трёхмачтовика над нашими головами
паруса на трёх мачтах в Осло-фьорде
иван-чай на ветру
«они суют мне белое полотенце
меж челюстей, чтобы я
не прокусил себе нижнюю губу»
сила человеческого укуса — 250 кг/см2
когда верхняя и нижняя челюсти сцеплены,
а глотка сомкнута, будто фиалка ночью,
то поздно для молитв или гипноза
these did their faces irrigate with blood,
which, with their tears commingled*********
«всё просто: если твоя жизнь полна боли, ты чувствуешь боль
кровь, бегущая с подбородка, спасает,
но только если прокусишь себе нижнюю губу, и лишь
Одному под силу раскрыть фиалки,
чтобы ты смог дышать»
Бьёрнемюрвайен, 7.32: скорая
одной из городских больниц
зарегистрировала отравление опиатами
они набирают молочно-белый «Стесолид»
и спрашивают, вижу ли я парусник во фьорде:
«мачты, ветер… в белых парусах, пушица
лёгкость… пушинки… ветер»
и хороши все места, на ветру засыпать
августовском ветру
________________________
* Имеется в виду использование горняками небольших птиц (канареек, волнистых попугайчиков), чувствительных к метану и угарному газу, в качестве «газоанализаторов». (Здесь и далее астерисками помечены примечания переводчика, примечания автора — арабскими цифрами).
** Улица с таким названием (буквально «Церковная улица») есть во многих норвежских городах, включая Осло и Берген (куда в 1348 или 1349 году была завезена из Англии чума), Ставангер, Кристиансанн (родной город автора) и др. Все они пострадали от «чёрной смерти», унесшей, по разным оценкам, жизни от половины до двух третей населения Норвегии.
*** «Kindertotenwald» (2011) — книга стихотворений в прозе американского поэта Франца Райта (1953—2015).
**** Норвежский трёхмачтовый полнопарусный корабль, спущенный на воду в 1927 году. Старейшее в мире действующее судно такого типа.
***** Матф. 18:18.
****** В феврале 1349 года в Кафедральном соборе Осло был освящён алтарь во имя св. Себастьяна, считавшегося защитником от чумы.
******* Имеется в виду несчастный случай, произошедший с автором во время дайвинга.
******** «Дети — трудный язык» — название книги стихов (1984) известного норвежского поэта Эйвинна Берга (род. 1959).
********* «Божественная комедия», отрывок из III песни «Ада» в переводе на английский язык, выполненном Г. У. Лонгфелло. Соответствующие строки в переводе Д. Е. Мина: «По лицам их катилась кровь струями, / И, смешана с потоком слёз…».
[1] Чума не достигла Исландии, так как все моряки умерли по пути.
Отравление 2
Струйка воды на окне
будто воспроизводит
обновление мира в религиях
вспоминаются птицы
они летают, белые, садятся на плющ,
заплетающий бетонные дома со стороны сада,
и не встречаются в романах
«в поэзии птицы — белые, они творят мир
в бурлящем движении»
сирень, луговое цветение, бриз
песня другая — зимой, когда
белые простыни сохнут на солнце и зеленеют птицы,
как масличная ветвь, заставившая Ноя
бросить пить
в семнадцатый день седьмого месяца
остановился ковчег на горах Араратских
новый мир — новый Ной,
не думающий о приступах жара, судорогах,
тошноте от резкой завязки
«в прозе птицы — зелёные, они творят мир,
пока льётся вино»
когда вода спа́ла,
у Ноя поднялась температура 39
а из-за пьянства
и долгого соседства с животными
возникла мутация:
Ной — это вирус
через 3-5 дней у всех людей в ковчеге
жар 39
температура воздуха тоже повысилась на 2 градуса
2014: археологическая экспедиция,
проводя геофизические исследования Арарата,
разглядела очертания судна в русле
третьей ветхозаветной реки Хиддекель
«мы полагаем, что нашли ковчег и кое-какие предметы оттуда,
в частности, множество амфор, где когда-то было вино»
спустя 10-12 дней
у археологов поднимается температура
а через 15-20 дней и температура воздуха
на Араратской равнине
в неплотно запечатанной амфоре
обнаружены живые споры и вирусы
биологи и вирусологи говорят: «природа и
человеческое тело — внеклеточное явление»
лизогенный цикл вируса
струйка воды на моем окне
может стать крупнейшим на Страннгатен водопадом
плющ разрастётся
исчезнут целые фасады
вода собирается в мельчайших пузырьках воздуха
в бетоне, взрывая дома изнутри
терпеливое схлопывание
философы, прорицатели, математики, вирусологи
богословы, геологи, астрономы, физики
этнологи, археологи, инженеры, врачи
экологи, метеорологи и технологи:
«мир — это другой мир
и тело — другое тело»
день медленно меркнет, но
свет из спален льётся в сады за домами
от жара люди отупели,
но поняли, что раньше не понимали природу
а времена года всё-таки сменяются
белые птицы, зелёные птицы
жар человеческого тела не спадает
Отравление 13
Старое государство — это новое государство, с белыми скатертями
на столиках и платёжными терминалами у проституток
сначала ночи на Украине, потом дни на Карибских островах,
где, отмывая деньги, проводят детские праздники
так киты заглатывают тонны криля
и пропускают воду через ус
законы — карибские: прочертив на пески
тонкие линии, исчезают
«подыщете мне место в Петербурге?»
спрашивает Чехов
там рассуждают об уничтожении лесов
и вызывают на дуэль из-за внебрачных детей и замужних женщин
в тамошних парках тепло и зелено
с Московского вокзала поезда идут так далеко на северо-восток,
что вспоминаются восстание и бойня,
бетонные руины и деревянные дворцы у Чёрного моря
киты набирают в лёгкие воздух,
на глубине образующий плазму
дворянские линии прямы, но дворянство — политика
с китовыми лёгкими
так глубоко в системах, что становится правым делом
стреляться за чистоту ублюдочной экономики
плазматические тяжбы и убийства путем отравления
пронумерованы в периодической таблице
они там бесчеловечны, в восточных республиках,
в ископаемых и во всех северных морях
«они так любят отцов, что мой мозг размягчается
и я продаю телесные запасы метана»[1]
а дуэли?
слишком круты одесские лестницы
слишком открыты балканские равнины
слишком жарко в Санкт-Петербурге, Сен-Тропе:
газовая принцесса, плазма и парадиз
протест, знамя, мороз
внутрь сквозь иллюминаторы — тираны
[1] От повреждений, полученных в одном московском театре 26 октября 2002 года, все процессы в организме замедлились. Это приводит к переизбытку метана в крови.
Перевод Нины Ставрогиной
Forgiftninger
1. FORGIFTNING
Ei rotte løper inn
i den åpne kjeften på en alligator
fortsetter ned i magesekken
og spiser de råtnende restene av en oryxkalv
«og så ut, ut fra dette stedet
fort som faen ut fra dette stedet»
Pakistan og fjellene, ingen undulater i tunnelene
bare onyksbarn med dioksider og monoksider i lungene
granittbrudd hugges av mordere i koloniene
jeg skjærer gjennom brostein
og marmorert bein, jeg plukker ut barn
men Kirkegaten har ingen numre for dem
«ingen er mer smittsomme enn barn»
«ingen er sykere enn mordere»
står det under kirkegulvet
det brytes opp av barneknokler
og teksten åpenbares for de jublende
men det er for sent for jubelens arkeologi
jeg leser Kindertotenwald
og hører de sørgende føde
jeg smitter dem med arven fra et helt hus,
min fars hus, hvor grunnmuren er ballaststein
fra fullriggeren Sørlandet
kneler du og presser øret inntil
kan du høre det er en klagemur
det du binder på jorden, skal være bundet i himlene,
og det du løser på jorden, skal være løst i himlene
jeg ville snakke om kongen fra Krim
1347 — under mongolenes beleiring av Kaffa ble pestlikene
katapultert over bymurene for å smitte innbyggerne
smittede genovesiske handelsmenn seiler vestover
Konstantinopel, Sicilia, Roma: Doktor Schnabel von Rom
tyske og engelske skip seiler vest og øst av Kristiansand
Bergen, Oslo, 1349: alteret for St. Sebastian
Stavanger, 1350: biskop Gunnar Pålsson
dør som den siste i kongeriket[1]
jeg kunne vært altruist som svartrotta, men
byfjorden, 1991
i 23 år har jeg smittet meg selv
med sykdom som et barn
med skrift for lett i hendene
for tung i voks, for steril i lys
for mørk for stedet den kommer fra
barn er et hardt språk
når du finner det i gater
hvor husene har kullets egenskaper
og den forsiktige angeren
er tydeligst under store, hvite vokslys
hvorfor fikk jeg navn her,
en stat og en gud her?
albaen, dåpskjolen
kalken og vannet, seilene
fra tremasteren over hodene våre
seilene fra tre master inn Oslofjorden
angustifolium i vinden
«de presser et hvitt bomullshåndkle
inn mellom kjevene mine, så jeg
ikke skal gnage av meg underleppen»
menneskebittet er på 250 kg pr. cm2
når mandibula og maxilla er låst sammen
strupen lukket som en myrfiol om natten
er det for sent for bønn og hypnose
these did their faces irrigate with blood,
which, with their tears commingled
«det er enkelt: lever du i smerten, erkjenner du smerten
blodet som renner over haken din er blodet som redder
men ikke før du biter av deg underleppen, er det En
og bare En som kan åpne fiolene
så du kan puste»
Bjørnemyrveien, kl. 7.32: en ambulanse
fra et av byhospitalene
de journalfører opiatforgiftningen
trekker opp melkehvit Stesolid
og spør om jeg ser fullriggeren på fjorden:
«mastene, vinden i … hvite seilene, myrullen
myrulls… letthet … vinden»
og alle steder er gode steder, å sovne med vinden
augustvinden
[1]Pesten nådde aldri til Island, fordi alle sjømennene døde før de kom frem.
2. FORGIFTNING
En linje vann renner over vinduet
som en gjentagelse av hvordan
verden blir ny i religionene
det minner om fugler
de flyr hvite, setter seg i slyngplantene
som dekker hagesiden av betonghusene
og kunne aldri ha funnes i en roman
«i poesien er fuglene hvite og skaper verden
i en bølgende bevegelse»
syrinene, blomsterengen, brisen
sangen er ikke den samme om vinteren
når hvite laken tørker i sola og fuglene blir grønne
som olivenkvisten som fikk Noah
til å slutte å drikke
den syttende dagen i den syvende måneden
ble arken stående på Ararat-fjellene
verden er ny, Noah er ny
og tenker ikke på febertoktene, krampene
kvalmen som kommer med bråavvenning
«i prosaen er fuglene grønne og skaper verden
når vinen flyter»
når vannstanden synker
har Noah 39 i feber
og siden han har gått på fylla
og levd så tett på dyra
er det utviklet en mutasjon:
Noah er et virus
3—5 dager og alle menneskene i arken
har 39 i kroppstemperatur
også lufttemperaturen stiger to grader
2014: en arkeologisk ekspedisjon
gjør geofysiske undersøkelser i Ararat-fjellene
og avleser et omriss: en båtlignende form i leiet
etter den tredje gammeltestamentlige elva Hiddekel
«vi mener vi har funnet arken og flere relevante gjenstander
bl.a. mengder av amforaer som en gang inneholdt vin»
10—12 dager senere begynner
arkeologenes kroppstemperatur å stige
15—20 dager og lufttemperaturen
på Ararat-sletten øker
i en delvis forseglet amfora
blir det funnet levende sporer og virus
og biologene og virologene sier: «naturen og
menneskekroppen er nå et ekstracellulært fenomen»
det er virusets lysogene syklus
stripen av vann over vinduet mitt
kan bli Strandgatens største fossefall
slyngplantene vil bre seg
hele fasader forsvinne
vannet trekker inn i mikroskopiske luftbobler
i betongen og sprenger husene innenfra
som en tålmodig implosjon
filosofer, spåmenn, matematikere, virologer
teologer, geologer, astronomer, fysikere
etnologer, arkeologer, ingeniører, medisinere
økologer, værprofeter og teknologer:
«verden er en annen verden
kroppen en annen kropp»
dagen går sakte i mørkt, men
det lyser fra soverom ut i bakhagene
menneskene er sløve av feber
men bevisst tidligere ubevissthet om natur
ennå skifter årstidene
de hvite fuglene, de grønne fuglene
menneskekroppens febertilstand er konstant
13. FORGIFTNING
Den gamle staten er den nye staten, med hvite duker
på bordene og kortterminal blant horene
først nettene i Ukraina, så dagene på de karibiske øyene
hvor pengene siles gjennom barneselskaper
som hvalene sluker tonn av krill
og siler vannet gjennom bardene
lovene er karibiske, de produserer tynne linjer
i sanden og blir borte
«kan du ordne en posisjon for meg i St. Petersburg?»
spør Tsjekhov
der snakker de om utryddelsen av skogene
og duellerer over løsunger og gifte kvinner
det er varmt og grønt i parkene
fra Moskovskij-stasjonen går togene så langt nordøst
at man husker opprøret og nedslaktingen
betongruiner og trepalassene ved det svarte havet
hvalene fyller lungene med luft
som danner plasma i dypet
adelslinjene er rette, men adelen er politisk
og har hvallunger
så dypt i systemene at det blir riktig
å duellere over bastardøkonomiens renhet
de plasmatiske rettssakene og giftmord
med nummer i grunnstofftabellen
de er umenneskelige i de østlige republikkene
i det fossile og alle nordlige hav
«de elsker sine fedre så høyt at hjernen min mykner
og jeg selger kroppens reserver av metangass»[1]
og duellene?
for bratt i trappene i Odessa
for åpent på de balkanske slettene
for varmt i St. Petersburg, St. Tropez
det er gassprinsessen, plasma og paradis
det er protest, flagg og frost
diktatorer inn gjennom koøyer
[1]Etter en skade fra et teater i Moskva 26.10.2002 er kroppens prosesser gått inn i en treghetsmodus. Dette resulterer i en opphopning av metangass som sprenger alle skalaer.