Связь обрывается
* * *
один из моих учителей поэзии сказал как-то раз
чтобы писать стихи нужно придумать концепт
вот я и придумал
весь день представлял
что я гном
особенно мне помогали
рыжие волосы и нестриженая борода
теперь я на мир смотрю преимущественно
снизу и на людей тоже
и мне нравится
видеть всех этих великанов
как они ходят вокруг
и теперь меня совершенно не замечают
потому что заняты этими своими великанскими делами
которые не касаются нас мелкоты
правда вечером в трамвае они посмеивались
глядя как я пытаюсь залезть под сиденье
и почему-то их голоса
стали очень вежливыми и добрыми
когда я сообщил им
что я
гном
в больнице где я сейчас нахожусь
многие
учились у учителей поэзии
и называют себя феями
колдуньями и цезарями
никто из них не признаётся
что
он
поэт
* * *
друг звонит мне из Киева
говорит про первые цветы в парках
про то как он любит своих детей
которые сейчас с мамой где-то в Ивано-Франковске
как он ждёт что деревья покроются листьями
что дочка сразу выучится ездить на велосипеде
что летом он выберется в Латвию
попробует сдать экзамен по языку
и мы вместе поедем в Юрмалу
или в Рундале
или в Турайду
не успеваем договорить
включается сирена воздушной тревоги
друг неловко обрывает беседу
надо скорей в убежище
у меня ещё один короткий вопрос
как там в Буче
ты не хочешь это видеть
выдыхает он
связь обрывается
я плачу
Германии всё ещё нужен газ
для Венгрии это вообще не её война
прохожий на улице
жалуется какие плохие
украинские беженцы
я
боюсь в себе
увидать рождение зверя
чёрно-белое
чёрно-белое
всё
* * *
как ужасно быть стариком
в наше время
когда повсюду умирают молодые
а тебе удалось схорониться от охотника
и жить так долго
и увидеть в мире так много
и всё больше бояться от этого отказаться
особенно глядя
как твои кудри играют легонько
на моей седеющей груди
и признаться себе
что мне и правда очень нравится быть
именно здесь
именно сейчас
и дальше стареть в твоих объятиях
становиться старым отлогим холмом
покрытым лесами и лугами
где птицы поют по утрам
и косули тычутся мягкими мордочками
из густых кустов
и ни один охотник их больше не потревожит
третий год войны
изнеможённые кадры из прифронтовых городов
стихи не пишутся или тяжелее металла
великие герои пали или уволены с должностей
народ начинает клянчить у душегубов мира и хлеба
вечером иду по улице полной тьмы
мне навстречу выходят мои довоенные стихи
будто хотят утешить
сказать что-нибудь
я сжимаю кулаки
ору на неё
сучка заткнись
больше никогда не гляди мне в глаза
* * *
глубокоуважаемые балерины Большого театра
может хватит уже нервно курить в углу
сколько пачек вам ещё надо
сколько тонн табака
чтобы вы уже наконец начали танцевать
Лебединое озеро
мы готовы вас одарить
всяческими небесными дарами и почестями
лишь бы ваши ножки пустились в пляс
спасительный
для тех кто сегодня не боится
и других зовёт не бояться
для тех кто умирает
лишь потому что ещё не придумано
таких порций табака
чтобы вы уже закончили нервно курить в углу
и приступили к танцу
подвигающему
великую русскую культуру
в сторону свободы
уже времени нет
и
курить
вредно
* * *
госпожу Карклиню обвиняют в том
что у себя в огороде за домом она выращивает верблюдов
верблюды госпожи Карклини всяких некорректных расцветок
не соответствуют традиционным представлениям и ценностям
каждый вечер она показывает поселковым детишкам
как они все пролезают сквозь игольное ушко
поэтому ответственная комиссия обратилась с жалобой в суд
ведь дети в посёлке уже начинают верить
что жизнь идёт вразрез с нашим культурным каноном
и в национальном сознании не одни только скорби
а возможно буквально всё
даже вот огород у госпожи Карклини за домом
где верблюды прут из земли каждый вечер будто морковки
Перевод с латышского Д. Кузьмина
Saruna pārtrūkst
* * *
kāds mans dzejas skolotājs reiz teica
rakstot dzeju vajag radīt konceptu
es tādu radīju
visu dienu iedomājos
ka es esmu rūķis
sevišķi man palīdzēja
rudie mati un neskūtā bārda
tagad uz pasauli es vairāk skatos
no apakšas un uz cilvēkiem arī
un man patīk
redzēt visus tos milžus
kas man staigā apkārt
un kopš tā laika mani nemaz neievēro
jo ir aizņemti ar tām savām milžu lietām
gar kurām mums tādām sīkaliņām nav nekādas daļas
vakaros tramvajā viņi gan jocīgi skatījās
kad centos palīst zem tramvaja sēdekļiem
un nez kāpēc viņiem
nepatika atbilde
un balsis kļuva rāmas un nomierinošas
kad paziņoju tiem
ka es esmu
rūķis
slimnīcā kurā šodien atrodos
es satieku daudzus
kas mācījušies pie dzejas skolotājiem
un sauc sevi par fejām
laumiņām un cēzariem
neviens no viņiem neatzīstas
ka
ir
dzejnieks
* * *
draugs man zvana no Kijivas
un runā par pirmajiem ziediem parkos
runā par to kā mīl savus bērnus
kas tagad ar sievu kaut kur Ivanofrankivskā
gaida kad kokiem būs lapas
kad meita tūlīt braukt mācīsies ar riteni
kā vasarā brauks uz Latviju viņš
kā mēģinās likt valodas eksāmenu
un mēs brauksim uz Jūrmalu
vai Rundāli
vai Turaidu
pirms mūsu sarunu pārtrauc
pretgaisa aizsardzības trauksme
mans draugs neveikli beidz sarunu
jo jāskrien uz patversmi
vēl tikai īss jautājums
kā tur Buchā
tu nevēlies to redzēt
viņš izdveš
saruna pārtrūkst
es raudu
Vācija joprojām grib pirkt gāzi
Ungārijai tas nav viņu karš
cilvēks satikts uz ielas
stāsta cik slikti
ukraiņu bēgļi
es
baidos sevī
redzēt dzimstošu zvēru
melnbalts
melnbalts
viss
* * *
būt vecam vīrietim ir briesmīgi
šajā laikmetā
kur visapkārt mirst jaunie
bet tev ir paveicies no mednieka paslēpties
un dzīvot tik ilgi
lai redzētu pasauli tik daudz
un aizvien vairāk baidīties no tās atsacīties
jo sevišķi vērot
kā tavas matu cirtas rotaļājas nemanāmi
uz manām sirmot sākušajām krūtīm
un atzīt
ka man ļoti patiesībā patīk būt
tieši te
tieši tagad
un novecot tavos apskāvienos
un pārvērsties par vecu lēzēnu kalnu
apaugušu mežiem un pļavām
kur dzied putni rītos
un stirnas pabāž savus miklos purniņus
no krūmu biezokņa
un neviens mednieks tās vairs nekad netraucē
trešais kara gads
noguruši kadri no piefrontes pilsētām
dzeja nerakstās vai smaga kā metāls
lielākie varoņi krituši vai atcelti no amatiem
ļaudis sāk dīkt slepkavām pēc miera un maizes
ir vakars es eju pa tumsas pilnu ielu
man pretīm nāk mana pirmskara dzeja
tā kā grib mierināt
ko sacīt
es sažņaudzis dūres
kliedzu tai
kuņa aizveries
nerādies nekad man vairs acīs
* * *
augsti godātās Maskavas Lielā teātra balerīnas
varbūt vienreiz pietiks nervozi pīpēt stūrī
cik paciņas jums vēl vajadzīgas
cik tonnas ar tabaku
lai jūs beidzot sāktu izrādi
Gulbju Ezers
esam gatavi jums ziedot
jebkādu debesu dāvanu un godu
jūsu kājām uzsākot deju
kas paglābtu
tos kas šodien nebaidās
un aicina citus nebaidīties
tas paglābtu tos
kas mirst tikai tāpēc
ka vēl nav izdomāts tāds tabakas daudzums
kas liktu jums beigt nervozi pīpēt stūrī
un sākt deju kas liek doties
lielajai krievu kultūrai
pretīm brīvībai
un laika vairs nav
pīpēt
ir
kaitīgi
* * *
Kārkliņas kundze tiek apsūdzēta par to
ka savā piemājas dārzā audzē kamieļus
Kārkliņas kundzes kamieļi ir dažādās nekorektās krāsās
neatbilst nekādiem tradicionāliem priekštatiem un vērtībām
katru vakaru kundze ciemata bērniem rāda
kā tie visi izlien caur adatas aci
tāpēc atbildīgā komisija iesniedza prasību tiesā
jo bērni ir sākuši ciematā ticēt
ka dzīve pretrunā mūsu kultūras kanonam
un tautiskajai dzīvesziņai nav tikai ciešanas
un tajā ir iespējams viss
arī tas ka Kārkliņas kundzes piemājas dārziņā
kamieļi izaug ik vakaru no zemes kā burkāni