АХМАД АЛЬМАЛЛА
Разбитое пианино
Не совсем разбито, но изрядно
И описание вряд ли сможет
Его собрать — эх, куда там.
Тут и место тебе теперь,
Зато не обойти вниманием,
«А что, гениально!» –– смеются
Улицы. Сколько его колотили,
Чтоб довести до такого? Сколько
Ступеней вниз, оступаясь
Как клоун, нужно пройти
Чтоб показать свои струны ––
Кишки? По дороге стонало?
Стали клавиши пальцами,
За перила хватаясь? Ах так
С мест вышибают клавиши?
Не вынесло, что его вынесли
И бросили, чтоб скользнуть по нему
Краем глаза, аналогия что ли
Может спасти?! Так разбитое
Зеркало собирает со скрипом
Очертания мира: было ведь
Пианино.
Перевод Л. Оборина, А. Заполя
Кладбище
(прибежище, ч. 3)
на прогалине возле могил
пинаем сдувшийся мяч:
ноги в бурой пыли,
трава тут и там клочками
пробивается по весне,
хмель: за красными лепестками
чёрные поры в каждой
сердцевине; небо блуждает
в отсутствие света: мягкие
шажки по гравию
шуршат: звуча во мраке
словно поиск
среди мёртвых чего-то
потерянного в чёрно-белом
Перевод Л. Оборина, М. Малиновской, М. Янкелевича
ДЖИН ДЕЙ
Конец драмы
Спустя эон кому какое дело
будет до стихов?
Лунь смотрит, как я
взбираюсь на холм,
говорит на луньском:
“Думаешь, это трудно?”
Пеликаны
прекрасно живут
(или так кажется),
разрезая небо день за днём,
выстраиваясь в ряд, как кегли,
когда садится солнце
за ветвями.
Из этой диорамы мне скоро придётся уйти
Перевод Т. Красильниковой, А. Заполя, К. Платта
С отдалённой звезды
Согласие фракций — миф.
Я знала, что будет так:
Недавнее млечное небо
индейки на дорогах
всё более и более ранний ужин.
Надо быть разумным,
в любой вселенной.
Всё, что осталось, — последний
призыв к добровольцам
Перевод М. Малиновской, К. Платта, М. Янкелевича
МОНИКА ДЕ ЛА ТОРРЕ
Мать — дочери
Всем телом чувствуешь выброс адреналина, перед тем, как открываешь рот, чтобы сказать: этого недостаточно, нет, недостаточно и сказать, что чего-то недостаточно, как недостаточно шага назад, чтобы заснять вид, от которого перехватило дыхание, нет, камера не увидит того, что видишь ты, и нехватка продолжает наводнять леса, подобно эвкалиптам, сказала она, прежде чем выплеснуть в раковину остатки кофе, ведь горечь — не для нее, и добавила, что, если говорить о нехватке, она не сравнима с суммой отрицательных и положительных чисел, которая иногда, лишь иногда, приводит к перемене знака, как по волшебству.
Судьба была предначертана, но к ней вело столько путей, что одна мысль о них вгоняла ее в ступор. Открыв глаза, она взглянула в зеркало и увидела, что её зрачки отражают её же, глядящую в зеркало. Была ночь, и если бы она не включила свет, её трижды повторённый образ не явился бы ей с определённостью стекла, наложенного на алюминий.
Враги проникают в тыл так глубоко, что становятся неотличимы от друзей. Перемешавшись, враги и друзья достигают одинаковой степени жестокости. Так рассыпанная соль предвещает неудачу, но кому — не спрашивают.
Тем не менее, я сказала это неспроста, ведь, говоря «не менее», я вновь наколдовала нехватку, и если мы говорим о последствиях повторения, то какие-то точно были.
Оглядываясь, мы видим: чем больше ты удалялась, тем яснее светились твои слова, в дивном блеске своей непрозрачности.
Перевод М. Малиновской, М. Липовецкого, Л. Оборина, П. Барсковой
Изометрия
*
Взгляд обученный взгляду
перед зазором
между двумя зеркалами.
Раскол.
Дрожь по краям
двух рам, особенно
в позе дерева
*
Перевод — это перемещение
каждой точки фигуры на равное расстояние в одном направлении.
*
Не владея левой и правой рукой в равной мере, я молчу, понимаю
сложность исполнения главной роли, склоняюсь к второстепенной
единственная конечность, сохранившая автономию,
обособлена я, непокорна, — пишет моя левая рука.
Перевод М. Липовецкого, Л. Оборина, М. Малиновской, М. Янкелевича
КЕЙ ГЕЙБРИЭЛ
из поэмы «Целуясь с другими, или Дом славы»
Отрывок 11
Я подаю заявку на постдок, только это место оказывается проклято с прошлого года и никто на него не хочет, к тому же вся программа похоже будет проходить на полуострове Рокавей, и хоть она престижная единственное что там требуется — не жаловаться
Грэм организовал революционную программу по ресайклингу в которой вторичное использование старых диванов и циновок вносит прямой вклад в революционную борьбу его кот носится по квартире, в реальности, а не во сне, во сне его кот ревнитель ресайклинга и апсайклинга, и вмешиваться в его беготню и скачки значит предать линию партии
Убийство происходит в большом городе без неба, заключенном в огромной комнате. Его одноразовая арена лежит в стороне от города, во второй, параллельной, комнате одноразовая арена полна хлама, груд хлама, сданного в утиль убийство происходит и тут, где греческие рестораны и река под ними, солоноватая мусорная вода, и вот это место вы называете Чикаго? Я знаю кто убийца, но у меня нет доказательств, я пытаюсь поймать его пока он меня не расчленил. Детектив обнаруживает тела в реке и объявляет своей команде что в этой реке есть всё, что только можно узнать о своём городе
Отрывок 15
Кэм передвигает тарелки, чтобы победить Зака в игре в дружбу, «дружба» –– это сон, вроде шахмат или шашек в натуральную величину, в него играют фигурами, представляющими компоненты жизни. Вот эти фигуры: черные прямоугольные тарелки с глубокими круглыми выемками, похожие на картонные фетровые шляпы или на контейнеры из пенопласта с легкой опушкой
Потом Юджин Леви стал Доди Беллами, оба — бывшие хиппи-социалисты, сошедшие с книжных страниц и превратившиеся в успешных предпринимателей. Юджин в образе Доди в образе бизнесмена раздает советы по малому бизнесу голосом за кадром, а я лежу там, пассивная аудитория, ох, сиськи перевешивают, сейчас я упаду
На забастовке в школе, разделенной ровно пополам между руководством и преподавателями шеренгой бутылок с водой, я — и учитель, и ученица старших классов, и кричу на однокурсников за неправильные кричалки, и тут же сожалею об этом
Мужская оргия разыгрывается как в кино, но сразу свивается в гобелен, на котором конча еще в воздухе вплетается в золотые косы
Кэти заходит посидеть у моей больничной койки и подуть на мое разодранное колено. Я пришла только чтобы сказать, что ливень, я просыпаюсь, и вправду льет
Я живу в другой квартире с аспирантами-профоргами, у входной двери нас преследуют антипрофсоюзные активисты с листовками, потом я гуляю с Кэнди Дарлинг, мы жаждем тюбиков губной помады, и вот этот препод на полставки на хирургическом столе — это я
Перевод Ю. Ким, П. Барсковой, М. Янкелевича, А. Скидана, Е. Осташевского
САВАКО НАКАЯСУ
Большое
Однажды, скажем, сегодня, в некотором царстве, скажем, в Китае, живёт-поживает муравей, — который по неизвестным причинам вырос необычайно большим, — который мечтает переехать в Соединенные Штаты или куда угодно, где муравьи, якобы, значительно больше, ах, как бы только туда добраться, — который мечтает выбраться на Олимпийские игры куда-нибудь за границу, не столько из желания соревноваться в спорте (все это внимание и давление было бы для него чересчур), сколько чтобы поскорее смотать отсюда, куда угодно лишь бы отсюда, — который продолжает расти, все больше и больше, чтобы в один прекрасный день перемахнуть через большие водоемы, чтобы, например, оставив несколько ног в Китае, одну или две в Корее, затем, хорошенько вытянувшись, приземлить передние ноги на пару японских островов, провоцируя не такое уж и незначительное землетрясение, сеющее страх и панику по всей земле под злобные взгляды местных муравьев нормального размера в Японии, Корее и Китае, никто из которых не знает, что безразмерные, гигантские муравьи — самые одинокие из всех муравьев.
Перевод Т. Красильниковой, И. Соколова, Л. Гольбурт
Партитура испровизации
Это представление может длиться сколько угодно, от ноля секунд до многих-многих лет.
Несколько насекомых помещают в прозрачный контейнер таким образом, чтобы им было максимально комфортно, с учетом обстоятельств. Их обеспечивают кислородом, пищей и водой, хотя они и не могут сбежать. Контейнер с насекомыми ставят на сцену, луч света проходит через контейнер и проецируется на большой экран, чтобы зрителям было видно насекомых.
Каждый музыкант выбирает насекомое и играет в соответствии с его поведением.
Если два насекомых начинают драться, соответствующие музыканты тоже должны драться — музыкально или буквально.
Если насекомое умирает, соответствующий музыкант тоже должен умереть, музыкально или буквально.
Перевод М. Липовецкого, Л. Оборина
ЕВГЕНИЙ ОСТАШЕВСКИЙ
Из цикла Die Schreibblockade; or, The Feeding Sonnets («Шрайбблокада; или, Чревоугодные сонеты»).
Полине Барсковой.
Чувствительный сонет 37
Тебя переназвали Литербургом. От слова “лить”.
Ибо ты город на литорали, и руки реки затекают у тебя вокруг мошны.
У расставшихся с тобой месторождение вертится на кончике языка — такие у них адреса для Забытьебургских посланий.
Пусты́ни твоих площадей безъязыки, у Главного твоего штаба дыбится арка.
Бука букв, буковки — чтобы по ним лезть, die Buchstaben sind zum klettern.
Твои перспективы — лесенки из бука, buchene Leitern, ибо литература есть бук, есть лес или лесопосадка.
Этот лес у тебя называется book, в смысле букварь, но в горах он чинарь, деятель бесчинный, и литера — letter.
Восемь десятков и семь лет назад вели они разговоры — мёртвые дяди и тётя, или die Toten.
Соблюдайте осторожность при ведении разговоров, ибо они легко обрываются.
Я рассыпал штабеля хлеба твоего, я смешал его Buchstaben, буквально, с отрубями и целлюлозой.
Нападение гнили для бука летально, и говорят также о его неспособности к сопротивлению наземным ударам под воздушным прикрытием.
Славящиеся буковыми лесами, бухенвальдами, местности иногда знамениты и изящной словесностью — взять, скажем, Веймар.
Букашка-забывашка, помяни нас, когда на языке у тебя завертится TOT, Забветербург, vale.
Перевод И. Соколова, Т. Красильниковой, П. Барсковой, А. Заполя, Е. Осташевского
Чувствительный сонет 40
В этом городе сойдемся ли мы снова. Встретимся, как губы в согласных его имени.
Предан ли там кто-то земле. Сын наш.
Произнесем же звук слова или же донесем. Стук слова.
Больное ли слово или блажное. Оно же рана. Или же урна.
Воспето ли слово душами жен. “Мы встретимся вновь” – это славословие.
Оно исходит из уст их, как меч. Оно рассекает ночь.
Поют ли его с корыстью. Или со страстью. Слышно ли оно. Или страшно.
Его предъявляют. Его пропускают. Его пускают бескровно.
В этом слове мы сойдемся снова. Встретимся в один прекрасный день.
Когда из-за туч выглянет солнце. The sun, английское слово. Мы сойдемся в нем снова.
Сойдемся в нем славно. Или словно. Словно сон совокупный у нас. Или son.
Мы сына звуку предали. Слуху продали. В саване сонном.
Кровный ли сын. Нет, он бескровен в саване нежном. Снежном. Из снега.
Звук снега. Стук снега. Сына мы похоронили в нем.
Перевод Е. Осташевского, Ю. Ким, Т. Красильниковогой, А. Скидана
ТИММИ СТРОУ
Квартет «форель»
Наша беда не в том
что маленькой серебристой
твари дарующей реке смысл — нет,
беда в следующем:
знать что она есть
значит забросить снасть.
Перевод И. Гулина, Ю. Ким, А. Скидана, М. Янкелевича
И это похищение
В подсобке наедине
среди веников
и чистящих средств
мышь лампочка немного уксуса
узкая полка, это тебя
дожидается ли, похищает?
ты сказал, тело не песня ––
ось песни
вот и всё,
добавить нечего. Даже представление о нём
холодок в глубине
псалма,
так хвала на ощупь холодна, так жар,
изречённый, сразу остывает, завистливый царь,
не царь ещё,
однажды напевал Саулу
Мой господин нежнейший поутру
Как он, хотел я петь,
опережая чувство,
но ты сказал, и это тоже,
тоже похищение —
Перевод Л. Гольбурт, Т. Красильникова, М. Малиновская, И. Соколов
AHMAD ALMALLAH
A Broken Piano
Not smashed to pieces, but smashed enough
As though a description will suffice
Or summarize — oh, if only!
To the post, where the piano has been placed
To one side: this is another non-passing thing,
“It’s probably a genius!” the streets
Laugh! How many hits did it take, to
Whip that thing into its current state? How
Many steps down the stairs, like
A clown slipping, did this object
Have to go, in order to show its string ––
Insides? Did it moan much on the way?
Did its keys turn into fingers, trying
To hold onto the railings? Is this why
All its keys are out of order now?
Tried and tired of being taken out
Of place, it rests on the side of this
And that mind, as if an analogy could
Save it?! Like a broken mirror, reflecting
What it can of the passing world, only
To hold onto the shapes within: oh once,
A piano.
Cemetery
pt. 3 in (recourse)
on the plain next to graves
we kick the ball flat:
feet all dusty from earth’s
brown, the green grass
in circles around new spring,
the hops: red petals hiding
black pores in each and every
core: the sky wandering
in absent light: soft small steps
among the stones
crushing: sound after dark
in this search among
the dead for something
lost in the black and white
JEAN DAY
End of Drama
In an eon who will care
about the lyric poem?
The harrier eyes me
laboring up a hill,
says, in harrier,
«You think that’s tough?»
Pelicans
have a wonderful life
or seem to,
slicing up the sky by day
lined up like ten-pins
when the sun goes down
behind its branches.
I will have to leave this diorama soon enough
From a Distant Star
Sectarian quiet is a myth.
I knew it would be like this:
Milky sky of late
wild turkeys in traffic
an earlier and earlier dinner.
It pays to be smart
in any universe.
But we are down to the final call
for volunteers
MÓNICA DE LA TORRE
Mother to Daughter
You feel that dose of adrenaline gushing through your body before you open your mouth to say it’s not enough, no, it’s not enough to say something’s not enough either, just like it’s not enough to step back to take a picture of a view that almost leaves you breathless, no, the camera will never see what you see and insufficiency keeps invading forests as much as eucalyptus trees, was what she said before she threw what remained in her cup into the sink, for bitterness has never been her thing, and she added that, apropos of insufficiency, it is not comparable to the sum of negative and positive numbers which sometimes, only sometimes, end up cancelling a sign as if by magic.
There was a fixed destiny, but the routes toward it were many and just contemplating them made her lethargic. Upon opening her eyes she looked in the mirror and saw her pupils reflecting the image of herself looking in the mirror. It was nighttime, and had she not turned on the light, her triplicated image would not have appeared to her with the definition of aluminum on a plate of glass.
The enemy becomes infiltrated to the point of becoming indistinguishable from the friend. Upon their fusion both achieve the same degree of cruelty. Likewise the scattered grains of salt, boding bad luck in plain sight, but for whom, is the question no one asks.
I nonetheless didn’t say it in vain, since by saying “the less” I conjured insufficiency again, and if we’re talking about repetition’s consequences, that there have been some, it has been proven.
In hindsight, deep into your flight’s course, your words shone lighter, in all the splendor of their opacity.
Isometry
*
Gaze trained on gaze
positioned in front of the groove
between mirror panels.
Split.
Wobbling at the edges of
both frames during tree
pose particularly.
*
A translation is moving
every point of a shape the same distance in the same direction.
*
Not ambidextrous I keep silent I understand
the dilemma of playing protagonist prefer a supporting role
the only part of your body remaining undisciplined
detached I am disobedient writes my left hand.
KAY GABRIEL
excerpts from book-length poem Kissing Other People or the House of Fame
Excerpt 11
I apply for a research fellowship only it turns out to have been cursed from the year before and nobody wanted it and also the entire fellowship it seemed would happen on the Rockaway peninsula and although it was prestigious all you had to do was not complain
Graeme had organized a revolutionary recycling program in which the reuse of old couches and futons contributed directly to revolutionary struggle his cat on a tear around the apartment, in life not dream, in the dream his cat was the agent of reuse and upcycling, I couldn’t interfere with the cat’s leaps and scurrying without treachery to the party line
A murder takes place in a large city without a sky, contained in an enormous room. Its disposable arena lies to the side of the city in a second, parallel, room the disposable arena is full of junk, piles of it, sold for scrap the murder takes place out here too, where there are Greek restaurants and a river underneath, of brackish garbage water, is this a place you call Chicago? I know who the murderer is, but have no evidence, I attempt to catch him before he dismembers me. A detective discovers the bodies in the river, and announces to his team that the river has everything to teach them that they can possibly learn about their own city
Excerpt 15
Cam moves around plates to defeat Zach in a game of friendship, “friendship” is a dream like chess or life-sized checkers played with pieces representing the components of a life. Here are the playing pieces: black rectangular plates, with deep circular divets, like felted cardboard hats or lightly furred styrofoam containers
Then Eugene Levy was Dodie Bellamy and both were a sometime hippie socialist of books turned successful entrepreneur, Eugene in the form of Dodie in the form of a businessman relates small-business advice in voiceover and I’m lying there a passive audience oh I’m very top-heavy I might faint
On strike at a large school where I am both teacher and a student in high school, divided precisely in half between management and faculty by a line of water bottles, I lecture other students about chanting and regret it immediately
An orgy of men plays out as if on screen but immediately after woven into a tapestry in which cum was threaded into golden braids before it even landed
Katie arrives to sit by my sickbed and comfort my shredded knee all I came to let you know is that it’s pouring and I woke up and it was
I live in another apartment with organizers from the grad union but we’re being harassed by anti-union leafletters outside the front door, then I am walking with Candy Darling we covet lipstick tubes and I’m the named adjunct on the knife table
SAWAKO NAKAYASU
Large
Once upon a time, as in today, and place, as in China, there exists an ant—who for unknown reasons grows to be extraordinarily large—who dreams of moving to the United States, or anywhere, where the ants are supposedly bigger, if only there existed a suitable means of transport— who dreams of going to the Olympics in some foreign country, not so much out of a desire to compete athletically (all that attention and pressure would be much too much), but only because it would involve a ticket out of this place, to anywhere but here—who keeps growing bigger still, big enough, in fact, so as to one day be able to straddle large bodies of water, so that it might, for example, keep a few legs in China, one or two in Korea, and then with a stretch, land each of the front legs on a Japanese island or two, the impact of which causes a more-than-minor earthquake, spreading fear and panic throughout the land, drawing mean glances from the local normal-sized ants of Japan, Korea, and China, none of whom are aware that oversized, gigantic ants are the loneliest ants of all.
Improvisational Score
This performance may take place over any duration of time, from zero seconds to many many years.
A number of insects are placed in a clear container so that they are as comfortable as possible, given the circumstances. They are given oxygen and food and water, though they may not escape. The container of insects is placed on stage and a light is directed through the container and projected onto a large screen so that the audience may see the insects.
Each musician chooses an insect, and plays accordingly.
If two insects begin fighting, the corresponding musicians should also fight, musically or literally.
If an insect dies, the corresponding musician should also die, musically or literally.
EUGENE OSTASHEVSKY
from Die Schreibblockade; or, The Feeding Sonnets. For Polina Barskova.
37
You have been renamed Letterburg. Lately and literally.
For you are a littoral city and the river rhymes around your purse.
Those who part from you place their birthplace on the tip of the tongue, and call it their Forgettisburg address.
The deserts of your squares are speechless, the arch of your General Staff is arch.
Letter-forgetter, letters are for climbing, die Buchstaben sind zum klettern.
Your prospects are ladders of beech, buchene Leitern, for literature is a beech, it is wood or wode.
This wood you call бук, read book, but in the mountains чинарь, makar, and the letter, буква.
Fourscore and seven years ago they were holding a conversation, the dead or die Toten.
A conversation is to be held with care, for it breaks easily.
I have broken the staff of your bread, I have broken its Buchstabe, bookstaff, and you shall eat of it with offal and cellulose.
Beech has not much rot resistance, and is spoken of as non-durable and open to attack from the ground with air support.
Places famous for their beech wood may also be famous for arts and letters, for example Weimar.
Letter-forgetter, remember us in your ТОТ phenomenon, Forgetterburg, vale.
40
Shall we come together in this city. We’ll meet again like lips in the syllables of its name.
Have we taken something under there. Our son.
Let’s pronounce the sound of a word or maybe denounce. A byword.
Is it a silly word. Is it also a wound. Is it tightly wound. Is it unsightly.
Is it a word sung by the souls of women. We’ll meet again is a song.
It emerges from their mouths like a sword. It slices open the night.
Is it sung gainfully. Is it sung soundly. Is it heard.
Is it a password. It passes. It passes controls. It passes controls unhurt.
We’ll meet again in a song. We’ll meet again some sunny day.
When the blue skies drive the clouds far away. We’ll meet again is a song.
Is it a sung song. Is it a sun song. You will not note the sun because.
We have buried the son in sound. That we have soundly. In a shroud.
Is he unhurt. Is he unheard in a shroud of sound. Of snow.
The sound of snow. Now. We have buried him now. We have buried him.
TIMMY STRAW
Trout quartet
Our trouble is
not that there’s no
little silver thing
giving its sense to the river
but that to know it’s there
is to set a hook.
That too is stealing
In the janitor closet of two alone
among the brooms
and chemicals
a bulb a mouse some vinegar
the little shelf and thee
was it waiting, I said, or stealing,
you said, the body is not the song
but the bearing of the song
and nothing,
nothing to tell of it. Took even the thought of it –– ––
the cool at the bottom
of the psalm,
as praise is cold to touch, as heat
gone cold in utterance, the jealous king
who not yet king
one day sang to Saul
My lord is sweetest in the morning
Like him I wished to sing
in advance of feeling
but that too you said
that too is stealing ––