Кевин Платт: «Поэзия и её переводы могут содействовать установлению мира» Kevin Platt: "Poetry and its translation can perform important work for peace"
Кевин Платт: «Поэзия и её переводы могут содействовать установлению мира»
Международный переводческий симпозиум «Твой язык моё ухо» (YLME) сводит вместе русскоязычных и американских поэтов, исследователей и переводчиков. В 2022-2023 годах — с большими переменами в структуре и логистике — состоялся его четвёртый цикл. О том, как всё начиналось, о критериях отбора участников и сегодняшнем формате мероприятия с автором его идеи, Кевином Платтом, побеседовала главный редактор RADAR Мария Малиновская.
— Как возникла идея симпозиума «Твой язык моё ухо» (YLME)?
— Весной 2011 года нью-йоркская организация по обмену CEC Artslink направила в резиденцию при Пенсильванском университете (Пенн) группу русских поэтов. Майя Винокур, ныне профессор Нью-Йоркского университета, тогда была аспиранткой кафедры сравнительного литературоведения и теории литературы в Пенне. С ней мы и придумали концепцию YLME, чтобы у резиденции был некий формат.
В Пенне всегда было много поэтов, увлекающихся художественным переводом. Мы с Майей создали сам принцип перевода YLME, который с тех пор более-менее неизменен. Мы приглашаем американских и русскоязычных авторов из России и зарубежья (к примеру, в 2010 году, чтобы расширить географию симпозиума, я пригласил поэтов из рижской группы «Орбита»), переводчиков, учёных, учёных-поэтов, поэтов-переводчиков, а также студентов. За несколько месяцев до офлайн-встречи для всех открывается онлайн-доступ к текстам, и каждому предлагается создать черновые варианты переводов как с русского на английский, так и с английского на русский в соавторстве с остальными.
Когда все приезжают в Пенн на симпозиум, мы собираемся небольшими группами в Доме писателей Келли (спасибо им за постоянную поддержку). Группа состоит из поэта, чьи стихи переводятся на английский или русский, и нескольких других участников. Мы работаем над каждым черновиком до тех пор, пока не остаёмся довольны результатом. По окончании симпозиума проводим чтения.
Думаю, наиболее удивительным для участников является: А) Сколько доработок претерпевает перевод. Автор черновика может полагать, что это уже почти финальная версия. Но позже, при обсуждении текста с поэтом и другими переводчиками, с поэтами-носителями языка, и т. д., становится ясно, сколько доработок ещё предстоит. Б) Огромная важность коллективного подхода. Обычно перевод — это индивидуальное занятие или сотрудничество двух переводчиков. В случае YLME интенсивный процесс группового редактирования приводит к тому, что переводы становятся коллективной работой, в которой иногда участвуют пять или более человек. В) Насколько захватывающее это дело.
— Как изменился «Твой язык моё ухо» за прошедшие годы?
— В первые два раза, когда я организовывал YLME, в 2011 и 2015 годах, мне казалось, что любое университетское мероприятие должно содержать некий научный элемент, и поэтому мы включали в программу лекционные панели участников. Однако со временем я пришёл к выводу, что переводческие мастерские — это самое важное и что они могут существовать сами по себе.
Необходимо отметить, что в разные годы у нас были разные партнёры — Майкл Вахтель из Принстонского университета в 2019 году; Полина Садовская из PEN-America, Армен Оганян из PEN-Armenia, а также Марк Липовецкий из Колумбийского университета в 2022-2023 годах. Но самое поразительное, на мой взгляд, то, что структура мероприятия практически не изменилась: мы случайно нащупали уникальный подход, который приносит потрясающие, ни на что непохожие результаты, и придерживаемся его.
При этом в последнем цикле симпозиума произошли серьёзные изменения, но об этом уже, наверное, в ответе на следующий вопрос.
— Какова роль ПЕНа в организационном процессе?
— Как я уже говорил, в 2022–2023 годах мы сотрудничали с PEN-America. Это дало YLME новые ресурсы и организационные возможности. Первоначальная идея заключалась в том, чтобы провести симпозиум в Пенне, как и раньше. Но с началом полномасштабного вторжения России в Украину нужно было каким-то образом провести его там, где американцы и русскоязычные могли бы встретиться без серьёзных логистических затруднений. PEN-Armenia предложил помощь, и в итоге мы организовали мероприятия в Армении.
Это привело к большому количеству нововведений. Мы добавили мероприятия с участием студентов-переводчиков из Ереванского государственного университета. Поскольку в Армении было бы сложно собрать такое количество людей одновременно, мы решили провести два отдельных мероприятия: одно для перевода с русского на английский и другое — для перевода с английского на русский, хотя некоторые авторы участвовали в обоих — как поэты и как переводчики.
Но опять же необходимо подчеркнуть, что базовый «рецепт» YLME остается неизменным и продолжает приносить невероятные результаты, как в форме захватывающих, глубоких разговоров о поэзии, так и в форме блестящих переводов. Темой YLME 2022–2023 гг. было антиимперское письмо (в самом широком смысле). Я убеждён, что в годы ужасной неоимперской агрессии поэзия и её переводы могут содействовать установлению мира, всеобщей связи и взаимопонимания.
— Как происходит отбор поэтов и переводчиков?
—До 2019 года вместе с разными партнёрами мы выбирали участников как бы естественным путём, согласно некоторым простым принципам. Мы ориентировались на как можно более разнообразный состав русскоязычной группы: с точки зрения поэтики, географии (всегда приглашали поэтов из разных русскоязычных культур), пола, сексуальной ориентации, этнической принадлежности и т.д. Англоязычными поэтами обычно были те, кто связан с Пенном или находится поблизости. В 2022–2023 годах мы стали немного более последовательными и распространили те же принципы отбора на американских поэтов и переводчиков, приглашённых к участию.
И это непосредственно подводит к ответу на следующий вопрос.
— Кто является экспертами, и какова их роль?
— «Экспертный комитет» — одно из нововведений YLME 2022–2023. Это группа людей, обладающих особенно глубокими знаниями о поэзии и переводе, — исследователей, поэтов, переводчиков, издателей. Их основная задача — оказание помощи в отборе участников — как американцев, так и русскоязычных: выдвижение кандидатов, обсуждение, кто в итоге будет приглашён на мероприятия. Все эксперты сами неоднократно участвовали в разнообразных переводческих воркшопах. Наконец, эксперты несут наибольшую ответственность за вычитку и редактирование окончательных версий переводов перед их публикацией.
— Есть ли что-то, что хотелось бы улучшить или изменить в концепции симпозиума?
— Я размышлял над возможностью включить поэзию не на двух, а на трёх языках, — чтобы каждый текст был переведён на два языка. Но это неподъёмный труд. А на выходе, скорее всего, будет хаос… Думаю, один из самых интересных аспектов YLME — это наблюдать, как он меняется и естественным образом развивается согласно требованиям времени и партнёров. Я не чувствую необходимости что-то радикально менять (от добра добра не ищут), но мир постоянно меняется, и вместе с ним меняется симпозиум. Для меня это бесценный опыт.
— Когда взаимодействует столько поэтов, могут происходить неожиданности. Пожалуйста, поделитесь кратко несколькими яркими или забавными воспоминаниями, связанными с YLME.
— У меня столько воспоминаний, связанных с YLME. Ожесточённые споры (переходящие в крик) о сохранении рифмы и размера в переводе (в итоге, конечно же, получалось два перевода). Многие поэты пропускали рейсы или переводческие сессии из-за неожиданных «поэтических» неурядиц (а также чрезмерно активного участия в ночных танцах, соревнованиях по настольному теннису и других развлечениях). Во время YLME также зародилось множество дружеских отношений между поэтами и переводчиками.
— Каким вам видится будущее YLME?
— С YLME будущее всегда радостное. И неожиданное. Мы ещё не начинали планировать следующую встречу, но она наверняка состоится очень скоро.
Перевод М. Малиновской; автор фото А. Драгомощенко
Kevin Platt: "Poetry and its translation can perform important work for peace"
«Your Language My Ear» (YLME) is a translation symposium that brings together Russian and American poets, along with scholars and translators. In 2022-2023 — with big changes in the structure and logistics — its fourth iteration took place. RADAR’s editor-in-chief Maria Malinovskaya spoke with the founder of YLME, Kevin Platt, about how it all began, the criteria for selecting participants, and the current format of the event.
Q: How did you come up with the idea of YLME?
A: In the spring of 2011 the New York based exchange organization CEC Artslink sent me a delegation of Russian poets for a residency at the University of Pennsylvania (Penn). Maya Vinokour, now a professor at NYU, was then a graduate student in Comparative Literature and Literary Theory at Penn. She and I came up with the concept of YLME in order to give these poets something to do.
There was, and still is, a significant concentration of American poets at Penn who are interested in translation. Maya and I invented the translation procedure for YLME, which has remained more or less unchanged since that time. We invite as participants American and Russophone poets from in and outside of the Russian Federation (and in 2010, I invited poets from the Riga based Orbita group to broaden the base of participants geographically), translators, scholars, scholar-poets, poet-translators, and students. All of the poetry, both Anglophone and Russophone, is made virtually accessible to everyone in the cloud months before the in-person event, and everyone is asked to generate draft translations both from Russian into English and from English into Russian, in collaboration with everyone else.
When everyone arrives at Penn for the YLME symposium, we sit together in Kelly Writers House (thanks to the unwavering support of that organization), in small groups including the original poet and some set of the other participants and we workshop the drafts until we are happy with the result. There are always public readings at the end of the event.
I think what most surprises the participants is: A) How much revision and transformation of drafts takes place — if you are the author of a draft translation, you may think, “this is pretty much finished already.” But then when you work with the poet, with a couple of other translators, with a poet in the target language, etc., you realize how much more there is to think about. B) The massive collaboration effect. Usually, translation is an individual task, or perhaps the work of a pair of translators. In the case of YLME, the intensive, group revision process leads to translations as collective works, sometimes involving five or more translators. C) How intensely fun the process is.
Q: How has YLME changed over the years?
A: The first couple of times I organized YMLE, in 2011 and 2015, I was under the impression that any event at a university had to include some kind of scholarly element, and so we included panels of lectures by participants in the course of the YLME symposium. Eventually, however, I came to the conclusion that the translation workshops are the most important thing and that they can stand on their own.
I should also note that in various years we have had various partners—Michael Wachtel of Princeton University in 2019; Polina Sadovskaya of PEN America, Armen Ohanyan of PEN Armenia, as well as Mark Lipovetsky of Columbia University in 2022-2023. But I think the most striking thing about the event is that the basic formula has not changed much—we stumbled on a process that is unique and that brings uniquely wonderful results and we have stuck with it.
That being said, there were some major changes in the last iteration of the event, but maybe that should be addressed in your next question.
Q: What is the role of PEN in the organisation process?
A: As mentioned above, in 2022-23, we partnered with PEN America. This brought new resources and organizational capacity to YLME. The original idea was to hold the events at Penn, as usual. But with the outbreak of the Russian full-scale invasion of Ukraine, we needed to find a way to hold it in a place where Americans and Russophones could converge without huge logistical hassles. PEN Armenia offered to help, and so we ended up organizing events in Armenia.
This incurred many new innovations for YMLE. We added additional public events with student translators at Yerevan State University. Because it would be challenging to bring so many people together all at once in Armenia, we decided to create two separate events: one for translation from Russian into English and another for translation from English into Russian — although some of the participants came to both events, as poets to one and as translators to the other.
But once again, it has to be said that the basic YLME “recipe” remains unchanged and still brings incredible results, both in the form of striking, deep conversations about poetry and in the form of wonderful translations. Our theme for YLME 2022-2023 was anti-imperial writing (conceived in the broadest possible manner). I’m convinced that, in these years of horrible neo-imperial aggression, poetry and its translation can perform important work for peace and global understanding and connection.
Q: How do you choose poets and translators?
A: For all YLME symposia up until 2019, various partners and I chose participants in a relatively organic manner, according to some simple principles. We sought a broadly diverse set of Russophone poets: in terms of poetics, geography (we have always invited poets from multiple Russophone cultures), gender, sexual orientation, ethnicity, and everything else. Anglophone poets were generally those who are affiliated with Penn or located in the area. In 2022-23, we became a bit more organized, and extended these same principles of selection to the American poets and translators who were invited to participate.
And this brings me directly to your next question.
Q: Who are the experts and what is their role?
A: The “expert committee” was an innovation of 2022-23 YLME. This is a set of individuals especially informed with regard to both poetry and translation, including scholars, poets, translators, and publishers. One important role was to help in the selection process, both of the Americans and the Russophones: by nominating possible participants and then by deliberating about who would in fact be called upon to come to the event. All of the experts took place in the translation workshops themselves. Finally, the experts have increased responsibilities for the process of editing and revising the final translations for book publication.
Q: Are there any things you would like to improve or change in the concept of the symposium?
A: Sometimes I have considered the possibility of including poetry not in two, but in three languages—so that everything will get translated into two additional languages. But the organizational lift to make that kind of event happen would be immense. Probably, chaos would be the outcome… I think one of the most exciting things about YLME for me has been to see how it changes and grows organically, as a result of the exigencies of the moment and the partners I am working with. I don’t feel a need to radically change anything, really (if it ain’t broke, don’t fix it!), but the world keeps changing, and the event changes with it. That, for me, is a rewarding experience.
Q: When so many poets interact, unexpected things can happen. Please briefly share a couple of bright or funny memories related to YLME.
A: I have so many YLME memories. There have been intense debates (coming close to shouting matches) over the preservation of rhyme and meter in a translation (the result, in the end, was two translations, of course). Many poets have missed flights or missed sessions as a result of not unexpected poetic disorder (and indulgence in late-night dance parties, ping-pong competitions, and other diversions). Many new friendships and relationships between poets and translators have also been born at YLME.
Q: How do you see the future of YLME?
A: With YLME, the future is always bright. And unexpected. We have not begun to plan the next iteration, but it is certain to take place before too long.
Photo by A. Dragomoschenko
